КЛУБОК ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
Ко Рипейским горам в светлый Ирий со всего света белого птицы
слетались. Собирались они, солетались, о Сырую Землю ударились,
обеpнулись птицы в небесных богов.
Прилетели то ко Pипейским гоpам: Огнебог - Семаргл, Ураган - Стрибог,
бог Пеpун - громовержец с Дивою, ясный Хорс с Зарей - Зареницею,
Волх сын Змeя с прекрасной Лелею и Дажьбог сын Роси Пepунович.
Их встречали Свaрог вместе с Ладою, приводили в чертоги хру
стальные, угощали яствами разными, наполняли чаши хмельной Су
рьей.
Как садились гости за златые столы, за златые столы, за камчаты
скатерти - поднимали чаши одной рукой, выпивали единым духом.
После пира было гуляние по небесному саду Ирию. И гулял
Дажьбог сын Пepунович, подходил к расписному терему. А в тот терем
высокий прохода нет.
Тут услышал Дажьбог сын Пepунович как играют в тереме гусель
ки и звенят золоченые струны. И заслушался Дажьбог, и задумался,
и
понравились Тарху гусельки:
- Это терем Марены Cвароговны - видно там у нее гуляние!
Стал он биться-стучаться в терем - зашатались стены у терема,
распахнулись двери железные. Поднялся сын Пеpуна по лестницам и
вошел в палату Маренушки.
У Маренушки - развеселый пир. У Марены гости приезжие из далекого
царства темного: в ряд сидят Горыня с Дубынею и Усыня
с Кащеем Виевичем.
Поздоровался с ними Пepунович и садился за стол на скамеечку.
- Что ж не ешь, Дажьбог сын Пepунович? - так спросила Марена
Cвароговна.
А Дажьбог Марене ответил:
- Сыт, Марена, я - только что с пира у отца Свaрога небесного.
А сам думает: если поешь у нее, заворожит она, иль отравит, ведь
Марена колдунья известная.
Продолжался пир и гуляние. Здесь Кащей к Маренушке сватался,
и хвалился своими богатствами, и хвалился своим он бессмертием:
- Все, Марена, тебе подвластны! Все боятся Марены-Смерти!
Только я не боюсь - Бессмертный! Мы с тобою, Марена, вместе подчи
ним, покорим поднебесную!
Наконец, пришло время позднее, стали гости прощаться с Маренушкой.
Провожала Марена гостей, проводила Кащея Бессмертного, а
Дажьбога стала удерживать:
- Оставайся, Дажьбог сын Пepунович, до рассвета, до света бе
лого, и со мною, Мареною, сделай любовь! Будет мужем моим пусть
Бессмертный Кащей, ну а ты, Дажьбог, - полюбовником!
Отвечал тут Дажьбог сын Пepунович:
- Ты прощай, Марена Cвароговна! Ты прощай уж, Маренушка-душе
нька, я не буду тебе полюбовником!
Обернулся Дажьбог от Марены и ушел один на широкий двор. Тут
вскочила Марена Cвароговна и брала ножища-кинжалища, и стругала
следочки дажьбожии, их бросала в печку муравлену, как бросала их
- приговаривала:
- Вы пылайте, следочки дажьбожии, вы горите во печке мурав
ленной! И пылай в Дажьбоге Пepуновиче по Марене душа его свет
лая! Чтоб не мог Дажьбог жить без душеньки - чтоб не мог без меня
он ни есть, ни спать! Подымайтесь, дымочки, из печечки, подымай
тесь, вы, ветры буйные! Соберите тоску-ту тоскучую со всех вдов,
сирот, с малых детушек, соберите со света белого, понесите ее в
сердце молодца - молодого Тарха Пepуновича! Посеките булатной саблею
сердце Тархово молодецкое, поселите тоску-ту тоскучую, дайте и
сухоту сухотучую в его кровь, и в жилы, и в печень! Чтоб казалась
ему Маренушка милей матери, отца-батюшки, и роднее Рода небесного!
Будьте крепче булата, слова мои! Ключ к словам моим в небесах,
а замок в морской глубине, проглотила замок этот рыба кит. Рыбу
- кит не добыть, и замок не открыть! А кто рыбу добудет и замок
отопрет - того гром убьет и спалит огонь!
А Горыня, Дубыня с Усынею возвращались назад в царство тем
ное. Растворились вдруг небеса, сокатились колеса златые, золотые
колеса - огненные. А на той колеснице огненной сам Пеpун Громовержец
покатывал, златокудрой главою встряхивал, в небо молнии посылая.
И поглядывал вниз на Землю. Видит он - Горыня с Дубынею и Усыня
идут по дороженьке.
- Где вы были? - спросил Громовик-Пеpун.
- Были мы в гостях на Рипейских горах у Марены Cвароговны в
тереме. Пилиn - ели мы, веселились мы, веселился там и твой сын
Дажьбог!
Тут нахмурился Громовержец, покатил к Дажьбогу к Рипейским
горам:
- Мне не нравится, сын, что ты ходишь к Марене! Не прельс
тился ль ты красотой ее? По-хорошему с ней ты сходишься - по-хоро
шему ль разойдешься с ней? Не пеняй тогда ты на батюшку, на пеняй
на родимую матушку, а пеняй, Дажьбог, на себя самого!
Огорчился Дажьбог и пошел к Роси. И спросила Дажьбога матуш
ка:
- Что случилось - скажи, чадо милое?
- Я скажу тебе правду сущую. Изобидел меня мой отец Пеpун,
говорил - будто я у Марены сижу! Я всего заходил-то разочек,
посидел у Марены часочек.
- За тебя Пеpун беспокоился. Та Марена - колдунья ужасная!
Не ходи к ней, Дажьбог, в светлый терем, не прельщайся ты красотой
ее!
Тут сказал Дажьбог слово резкое:
- Ты по роду мне будешь матушка, а по речи своей - будто мачеха!
И пошел он в терем к Маренушке:
- Проведу я с ней ночку темную на ее кроваточке мягкой, а на
утро возьму в замужество!
Тут в Дажьбоге кровь разыгралась, и сердечко в груди растре вожилось,
и расправил он плечи широкие. И пошел Дажьбог сын Пepунович, подходил
к высокому терему. А в тот терем Марены прохода
нет.
Тут натягивал сын Пеpуна лук тугой за тетивочку шелковую и
стрелял стрелою каленою. Полетела стрела позлаченая, попадала в
окошко косявчато - проломила окошко косявчато и расшибла стеколь
чато зеркало. Стал он биться-стучаться в терем. Зашатались стены
у
терема, распахнулись двери железные. И вошел сын Пеpуна к Маре
нушке.
У Марены - пир и гуляние. У Марены гость с царства темного:
сам Кащей Бессмертный сын Виевич.
И сказал Дажьбогу Бессмертный Кащей:
- Ты почто, Дажьбог, к нам в окно стрелял? Проломил ты окош
ко косявчато и расшиб стекольчато зеркало!
Тут Дажьбогу досадно стало - вынимал он сабельку острую, под
нимал ее над своей головой:
- Я тебя, Кащей, на куски изрублю!
Тут Марена со смехом говаривала:
- Не пугайся, Кащей, мил сердечный друг! Хочешь я Дажьбога
могучего оберну златорогим туром?
Тут брала Маренушка чашечку, а в той чашке - водица холодная,
колдовала она над чашечкой, выливала она ту чашечку на Дажьбога
Тарха Пepуновича.
Вдруг не стало в светлице Дажьбога, вдруг не стало сына Пеpуна,
встал в светлице Тур златорогий. Золотые рога у Тура, а копытца
его серебряные, в каждой шерсточке по жемчужинке.
Приказала тогда Маренушка отогнать его в чисто полюшко.
Трое суток бродил златорогий Тур по высоким горам, по долинушкам.
Увидали его пастухи, увидали - сказали матушке.
Рось тогда пастухам ответила:
- То не Тур златорогий ходит, ходит то мой сынок родимый
Тарх Дажьбог, Мареной обернутый.
И просила она Пеpуна:
- Громовержец, скажи Марене, чтоб вернула она мне сына, обер
нула Тура Дажьбогом!
И сказал Пеpун Громовержец, раскатился гром в поднебесье:
- Ай же ты, сестрица Марена! Ты зачем златорогим Туром повернула
Дажьбога доброго? отпустила его в чисто полюшко? Обрати ты
его обратно, а иначе, сестрица Марена, я пущу в тебя громовой
стрелой!
Обернулась Марена сорокою, полетела в чистое полюшко - там
где ходят по полю туры, - девять туров - обычные туры, а десятый
Тур - златорогий.
Тут садилась сорока на правый рог златорогого Тура Дажьбога,
стала Туру Дажьбогу выщелкивать:
- Ай же ты, Дажьбог - златорогий Тур! Не наскучило ль тебе
в чистом полюшке? По долам гулять, по горам плутать, по дубравам
дремучим, по болотам зыбучим? И не хочешь ли - пожениться на мне?
Ты со мной сделай заповедь вечную - и возьми Марену в замужество!
- Ай же ты, Марена Cвароговна! Обрати ты меня обратно - я
согласен на заповедь вечную!
И брала вновь Маренушка чашечку, наполняла ее ключевой водой,
и брала три щепоточки маленьких из печи, от золы, от сырой земли.
Посыпала щепоточки в чашечку, говорила над ней колдовские слова
очень странные, очень страшные.
И из чашечки Тура обрызнула. И чихнул тот Тур три разоч
ка - обернулся снова Дажьбогом.
И пришли они снова к Рипейским горам ко Свaрогу небесному в
кузницу. Им сковал Свaрог по златому венцу, и сыграл Дажьбог Тарх
Пepунович со Мареною вскоре свадебку.
Солетались на свадьбу веселую со всего света белого птицы.
Ударялись птицы о Матушку Землю, обернулись птицы в небесных бо
гов.
Собирались они, солетались, поздравляли Дажьбога с Мареною.
И сплела им Леля любви венок, подарила Рось голубой платок, пода
рила Лада гребеночку: коль махнешь платком - будет озеро, а гребе
ночкой - встанет темный лес.
Стали гости гулять, пить и есть, плясать.
И плясала на свадьбе Жива - и кружилась она всем на диво:
правой ручкой махнет - встанет лес и река, левой ручкой - летят
птицы под облака.
И плясала на свадьбе Марена - и махала она рукавами: правой
ручкой махнет - лед на речке встает, левой ручкой махнет - снег
из тучи идет.
Говорил сын Пеpуна Маренушке:
- Замело, завияло дороженьки, и нельзя пройти мне к Маренушке. Промету
я дорожку - сам к милой пройду.
|
